Карточная система на продовольственные товары была отменена. Карточная система и продовольственное снабжение

ПРОДУКТОВЫЕ КАРТОЧКИ В СССР

Несмотря на несомненные достижения в экономике, уровень жизни населения оставался очень низким. К началу 1929 г. во всех городах СССР была введена карточная система. Отпуск населению хлеба по карточкам был начат с городов хлебородной Украины. В марте 1929 г. эта мера коснулась и Москвы. За хлебом последовало нормированное распределение и других дефицитных продуктов: сахара, мяса, масла, чая и т. д. К середине 1931 г. были введены карточки на промышленные товары, а в 1932-1933 гг. даже на картофель. Место торговли занимало отоваривание по так называемым "заборным документам" и ордерам через закрытые распределители, рабочие кооперативы и отделы рабочего снабжения.

В этих условиях широкие размеры приобрело воровство. Нарком снабжения Микоян весной 1932 г. признавал: "Воруют все вплоть до коммунистов. Коммунисту легче воровать, чем другому. Он забро-нирован партбилетом, на него меньше подозрений". По словам Микояна, проверка хлебных магазинов в Москве показала, что воруют по 12 вагонов в день.

Решение об отмене карточной системы в СССР вынес октябрьский 1934 г. пленум ЦК. В декабре появилось постановление, которым с 1 января 1935 г. отменялись карточки на хлеб. В сентябре 1935 г. вышло постановление, отменявшее с 1 октября 1935 г. карточки на мясо, сахар, жиры, картофель. Однако ситуация с продовольствием и промтоварами после этого продолжала оставаться сложной. Иностранцы, посещавшие в это время СССР, признавали, что на них сильное впечатление производила способность советских людей находить радости в самых прозаических вещах: "они часами стоят в очереди; хлеб, овощи, фрукты кажутся тебе плохими - но другого ничего нет. Ткани, вещи, которые ты видишь, кажутся тебе безобразными - но выбирать не из чего. Поскольку сравнивать совершенно не с чем - разве что с проклятым прошлым - ты с радостью берешь то, что тебе дают".

И.С. Ратьковский, М.В. Ходяков. История Советской России

ЧЕТЫРЕ ВОЛНЫ ПРОДУКТОВЫХ КАРТОЧЕК

Карточки и талоны были известны еще в Древнем Риме. Словом «тессера» обозначались ордера на получение городским плебсом определенного количества зерна, масла или вина. Хлебные раздачи - фрументации впервые были введены Гаем Гракхом (153-121 гг. до н.э.), для этого использовались тессеры, представлявшие собой бронзовые либо свинцовые монетовидные жетоны.

Карточки, сначала на хлеб, а затем и на мыло, мясо и сахар, вводились во времена Французской революции (1793-1797).

Во время Первой мировой войны нормированное распределение продовольствия было введено в ряде воюющих европейских государств, а также в США.

В период Второй мировой войны нормированное распределение продовольствия было установлено во всех европейских странах, а также в США, Канаде, Новой Зеландии, Австралии, Японии, Индии, Турции, Алжире, Тунисе и др.

Немногим известно, что в США и сейчас действует несколько федеральных программ социальной благотворительности, в рамках которых выпускаются деньги-талоны для малообеспеченных. Посетители выставки могли увидеть FOOD-STEMP (талон на приобретение продовольствия на сумму 1 доллар США), а также «талон для проезда на такси» (штат Алабама, выдается пенсионерам и эмигрантам на сумму до 20 долларов в месяц).

В России впервые карточки введены еще при Николае II в 1916 году в связи с продовольственным кризисом, вызванным войной.

Затем этой практикой воспользовалось Временное правительство, установив 29 апреля 1917 года карточную систему в ряде городов. Исключительно по карточкам распределялись рожь, пшеница, полба, просо, гречиха...

При Советской власти карточки появились вновь в августе-сентябре 1918 года и просуществовали до 1921 года, при организации распределения продовольствия практиковался «классовый подход». Первая карточная волна в России (1916-1921 годы) была погашена временным расцветом предпринимательства в период действия новой экономической политики государства.

Вторая волна стала нарастать в 1929 году, когда на исходе «нэпа» в городах страны была введена централизованная карточная система, просуществовавшая весь период коллективизации и индустриализации, вплоть до 1935 года.

С началом Великой Отечественной войны централизованное карточное распределение вводится вновь (третья волна). Карточки на продовольственные и некоторые виды промышленных товаров появились в Москве и Ленинграде уже в июле 1941 года. А к ноябрю 1942 г. они циркулировали в 58 крупных городах страны.

Карточное распределение продовольственных и промышленных товаров в СССР просуществовало до декабря 1947 года.

Кризисный 1963 год чуть вновь не одарил нас карточной системой, во всяком случае, вопрос об этом обсуждался на довольно высоком уровне.

Четвертая талонно-карточная волна 1980-1990-х голов схлынула совсем недавно и оставила весьма яркие воспоминания. В 1983 году в отдельных городах страны, в том числе в Свердловске, появляются первые талоны на некоторые виды продовольствия (например, колбасу). А к 1989 году уже в большинстве городов и в сельской местности циркулировали разнообразные талоны и карточки.

Спектр предлагаемых к распределению продовольственных товаров, в основном, стандартный: водка и вино, чай и сахар, мука и мясопродукты. Но встречаются и майонез, и кондитерские изделия. Ассортимент промтоваров - от мыла, стирального порошка и спичек до галош (Ташкент,1991) и женского белья (Елец, 1991г.). Названия талонов то же разные. От унизительно-прямолинейных «карточка на хлеб», «талон на картофель», до дипломатично-обтекаемых - «Заказ на покупку» (Ирбит, 1992г.), «Приглашение на оформление заказа» (Иркутск, 1985г.), «Книжка молодоженов» (Ташкент), «визитная карточка покупателя» (Москва,1991г.), «Лимитная карточка» (Нижний Новгород,1991 г.). Ну, а где-то, и с заботой: «Алкоголь – враг вашему здоровью» (талон на водку, Курган,1991 г.).

А. Макурин. Полстопки... за вход на выставку

http://www.bonistikaweb.ru/URALSKIY/makurin.htm

КРИЗИС ТОРГОВЛИ И ОЧЕРЕДИ

С началом форсированной индустриализации в конце 1920-х годов и связанным с ней разрушением крестьянского хозяйства и рынка периода НЭПа кризисы снабжения следовали один за другим. Начало 1930-х годов стало для людей особенно трудным временем - полуголодное пайковое существование в городах и массовый голод в деревне. К середине 1930-х годов удалось стабилизировать положение. 1 января 1935 года отменили карточки на хлеб, 1 октября на другие продукты, а вслед за ними и на промтовары. Правительство объявило наступление эры «свободной» - в противовес карточному распределению первой половины 1930-х годов - торговли. Вскоре, однако, неминуемо последовали новые кризисы снабжения (1936-1937, 1939-1941), локальный голод и стихийное возрождение карточек в регионах. Страна вступила в мировую войну в состоянии обостренного товарного кризиса, с многотысячными очередями.

Почему, несмотря на провозглашение эры «свободной» торговли и времени радоваться жизни, страна не рассталась с «нормами отпуска в одни руки», карточками, очередями и локальным голодом?

«Свободная» торговля не означала свободы предпринимательства. Советская экономика оставалась плановой и централизованной, а государство - монопольным производителем и распределителем товаров. Тяжелая и оборонная промышленность неизменно имели приоритет. В третьей пятилетке капиталовложения в тяжелую и оборонную промышленность резко увеличились. По официальным данным, общие военные расходы в 1940 году достигли трети государственного бюджета, а доля средств производства в валовом объеме промышленной продукции к 1940 году достигла 60%.

Хотя за годы первых пятилеток государственные легкая и пищевая индустрия не стояли на месте, общий уровень производства был далеко не достаточным для удовлетворения спроса населения. В магазины попадало и того меньше, так как значительная часть продукции шла на внерыночное потребление - снабжение государственных учреждений, изготовление спецодежды, промышленную переработку и прочее. За весь 1939 год в розничную торговлю в расчете на одного человека поступило всего лишь немногим более полутора килограммов мяса, два килограмма колбасных изделий, около килограмма масла, пяти килограммов кондитерских изделий и крупы. Треть промышленного производства сахара шла на внерыночное потребление. Рыночный фонд муки был относительно большим - 108 килограммов на человека в год, но и это составляло всего лишь около 300 грамм в день. Внерыночное потребление «съедало» и огромную часть фондов непродовольственных товаров. Только половина произведенных хлопчатобумажных и льняных тканей, треть шерстяных тканей поступали в торговлю. На деле потребитель получал и того меньше. Потери от порчи и хищений на транспорте, при хранении и в торговле были огромны.

Массовые репрессии 1937-1938 годов породили хаос в экономике, советско-финская война и другие «военные конфликты» 1939-1940 годов, а также поставки сырья и продовольствия в Германию после заключения пакта о ненападении усилили диспропорции и обострили товарный дефицит на внутреннем рынке накануне вступления СССР в большую войну.

В то время как полки магазинов оставались полупусты, денежные доходы населения росли быстро. К 1939 году покупательные фонды населения достигли размеров, предусмотренных планом на 1942 год, развитие же розничной торговли отставало от плана. Низкое предложение товаров в торговле приводило к тому, что кассовый план Госбанка не выполнялся, выплаченные населению деньги не возвращались через торговлю в госбюджет. Дефицит бюджета покрывался денежной эмиссией. Общее количество денег в обращении к концу 1940-го выросло по сравнению с началом 1938 года почти вдвое, тогда как физический объем товарооборота снизился и в расчете на душу населения упал до уровня конца второй пятилетки. В обострении товарного дефицита играло роль и искусственное сдерживание роста цен.

В плановой экономике товарный дефицит усугублялся также избирательностью советской торговли - по сути, централизованного распределения, которое перераспределяло товарные ресурсы в пользу больших индустриальных городов. Как остроумно и несколько рискованно шутил мой преподаватель политической экономии социализма в МГУ в брежневские годы, государство решило задачу советской торговли просто - отправляло товары в Москву и несколько других крупных индустриальных городов, а уже население само развозило их куда надо. Москва оставалась неизменным лидером. В столице проживало немногим более 2% населения страны, но в 1939-1940 годах она получала около 40% мяса и яиц, более четверти всех рыночных фондов жиров, сыра, шерстяных тканей, около 15% сахара, рыбы, крупы, макарон, керосина, швейных изделий, шелковых тканей, обуви, трикотажа. Ленинград жил скромнее, но тоже входил в число элитных городов. В 1939-1940 годах он получал пятую часть рыночных фондов мяса, жиров, яиц. По этим товарам два города - Москва и Ленинград - «съедали» более половины всего рыночного фонда страны.

Неудивительно, что товарные десанты в крупные города представляли один из наиболее распространенных способов самоснабжения населения в плановой экономике. Предвоенные годы целиком прошли под знаком борьбы Политбюро с массовым наплывом покупателей в крупные промышленные центры. До осени 1939 года «товарный десант» в крупные города не имел продовольственного характера. Жители сел и небольших городов ездили по стране в поисках мануфактуры, обуви, одежды. С осени 1939 года стали расти очереди и за продуктами.

Центром притяжения оставалась Москва. Московские очереди явно имели многонациональное лицо, по ним можно было изучать географию Советского Союза. По сообщениям НКВД, в конце 1930-х годов москвичи в московских очередях составляли не более трети. В течение 1938 года поток иногородних покупателей в Москву нарастал, и к весне 1939 года положение в Москве напоминало стихийное бедствие. НКВД рапортовал: «В ночь с 13 на 14 апреля общее количество покупателей у магазинов ко времени их открытия составляло 30 000 человек. В ночь с 16 на 17 апреля - 43 800 человек и т.д.». У каждого крупного универмага стояли тысячные толпы.

Очереди не исчезали. Они выстраивались сразу же после закрытия магазина и стояли ночь до открытия магазина. Товар раскупался в течение нескольких часов, но люди продолжали стоять - «на следующий день». Приезжие мыкались по знакомым, вокзалам и подъездам, проводя в Москве целые отпуска. Как говорил один из них:

Донесения НКВД свидетельствуют, что советская очередь являлась своеобразной формой социальной самоорганизации населения, со своими правилами, традициями, иерархией, нормами поведения, моралью и даже формой одежды: как правило, удобная обувь, одежда попроще, теплые вещи, если ожидалось ночное стояние.

Порядок и самоорганизация, однако, никого не могли ввести в заблуждение, они были лишь затишьем, сбережением сил перед решительным штурмом. Лишь только двери магазина открывались, очередь ломалась, бешеная энергия неудовлетворенного потребителя вырывалась наружу.

Е.А. Осокина. Прощальная ода советской очереди

В сентябре 1941 г. в городах Красноярского края была введена карточная система распределения товаров, альтернативы которой в военных условиях не существовало.

Один из красноярских магазинов в годы войны. Источник: Красноярск - Берлин. 1941-1945 гг., 2009 г.

Товары народного потребления везли в край со всей страны: поезда с табачными изделиями из Ростова-на-Дону, Москвы, Ленинграда встречались с эшелонами, везшими обувь из Москвы, Ленинграда, Ростова-на-Дону и Новосибирска, составами с трикотажными и швейными изделиями из Белоруссии и опять-таки из Москвы и Ленинграда. Галантерейные товары поставлялись из Одессы и Иркутска.

Слаборазвитая Советского Союза не могла удовлетворить потребительский спрос населения. Советские служащие, рабочие исправно получали заработную плату. Но вот только девать ее было некуда. Необходимые в быту вещи, одежда, да и многое другое, были дефицитным товаром. Нужно отстоять не одну очередь или иметь знакомых в торговле, чтобы приобрести модный в те времена товар. Честно отработав свои смены, получив в кассе деньги, гражданин не мог полностью их потратить. А куда девать деньги, если на них ничего не купишь? Инфляции, что при свободном экономическом развитии, поглощает избыточную денежную массу, просто не было. Продуктов хватает — куда их больше. Собственно, дефицит товаров народного потребления привел к массовым накоплениям у людей. Государство активно пыталось вернуть излишние деньги в оборот. Для этого запускались программы займов, раскручивалась система сберегательных книжек.

Война все изменила. Теперь деньги доставались из чулка, снимались вклады со сберкнижек. Так, в Канске на 27 июня утечка вкладов составила 144 тыс. руб. Соль, спички, сигареты, мука и консервы - покупалось все. Еще 22 июня во многих магазинах с прилавков исчез хлеб. «В первые дни мобилизации в магазинах Канска образовались очереди за спичками, солью и промтоварами, - докладывал представитель Канского горкома через четыре дня после начала войны. - В очередях идут разговоры о том, что спичек, соли и продтоваров опять не будет, как это имело место в 1940 г.» .

По архивным данным о запасах Красторга на 26 июня 1941 г., на городских складах еще оставались запасы спичек, соли, скобяных товаров и галантереи. На 200 тыс. руб. накопилось культурных товаров, на 200 тыс. - вина, а вот хозяйственного мыла и табачных изделий не стало.

В стране начался перевод экономики на военный лад. Были введены законодательные ограничения на торговлю товарами, которые можно использовать для нужд военной промышленности. Так, была запрещена продажа свинцовых печатей. Практически прекратился выпуск посуды из олова. Для распределения продуктов питания была введена карточная система. Нельзя сказать, что карточки сильно удивили граждан. За последнюю четверть века они вводились уже в третий раз.

Альтернативы карточной системы в тех условиях просто не существовало. Война нарушила естественное развитие экономики. Житница Советского Союза - Украина - стала ареной ожесточенных боев. Нарушились транспортные поставки - железнодорожные составы, речные суда, автомобили десятками, сотнями, тысячами мобилизовывались для нужд фронта. Трактор, что ранее тащил за собой плуг или сеялку, теперь разбитыми фронтовыми дорогами волок на позиции орудие. Этого мало, село - основной поставщик продовольствия для страны - осталось без рабочих рук. Миллионы здоровых мужчин, в мирное время играючи осуществлявших посевные и уборочные, получили в руки оружие. У них появилась новая, более важная задача - остановить врага, рвавшегося вглубь советского государства. Существование мирной системы торговли долго продлиться не могло. В стране не было излишков продуктов.

Тотальный дефицит вел к голоду и катастрофе. В этих условиях советские власти вынуждены были пойти на жесткое централизованное распределение товаров и продукции. Иначе невозможно было накормить армию, поддержать силы рабочих у станка, дать шанс выжить старикам, больным и детям. В условиях ограниченного количества ресурсов обеспечить выживание большей части населения, сохранить генофонд страны и по возможности поддержать все категории населения как-то иначе было нельзя.

Неспроста партийные органы называли вопрос снабжения хлебом "политическим". Дело в том, что наличие либо отсутствие в магазинах хлебобулочных изделий являлось для граждан своеобразным показателем ситуации в стране. Если, например, не хватало молока, спичек или соли, но еще имелся в достатке хлеб – значит, положение не было критическим. Такие продукты, как крупы, каши, соль и сахар, обычно население всегда держало про запас. Хлеб же продукт скоропортящийся, его надо покупать каждый день. Поэтому отсутствие его в магазине воспринималось как предвестник голода со всеми вытекающими последствиями. С другой стороны, люди связывали эту ситуацию с тем, что дело в стране и в частности на фронте плохо. Перебои с поставками хлеба начались уже в конце июля 1941 г. Это сразу же повлияло на настроения населения, началась паника, некоторые рабочие даже отказывались выходить на работу.

В 30-е годы в СССР продовольствие никогда не было в избытке, как впрочем, и в другие времена, а с началом Великой Отечественной войны ситуация стала еще более ухудшаться. Поэтому постепенно была введена карточная система распределения. В столице она была введена уже в первый месяц войны. 16 июля отдел торговли Моссовета подписал распоряжение № 289 о введении карточек на некоторые продукты и промтовары в городе Москва. Затем 18 июля карточки были введены в Ленинграде, и окрестных городах. На председателей исполкомов райсоветов возлагалась задача "разъяснить трудящимся значение карточной системы для организации бесперебойного снабжения населения".

В августе 1941 г. хроническая нехватка хлеба и других продуктов стала ощущаться практически во всех городах Советского Союза. Из продуктов питания карточки вводились на хлеб, крупу, сахар, масло, мясо, рыбу, кондитерские изделия; а из промтоваров – на мыло, обувь, ткани, швейные, трикотажные и чулочно-носочные товары. Нормы снабжения устанавливались в зависимости от наличия (с учетом производства) тех или иных товаров и были дифференцированы по группам населения в зависимости от характера и важности выполняемой работы. Но были и исключения. Попав в категорию "ударников" и "стахановцев", можно было получить дополнительные талоны. Их также получали рабочие горячих цехов, доноры, больные и беременные женщины.

Карточки и талоны сами по себе создавали широкое поле для мошенничества и спекуляции. В первые месяцы войны не было установлено должного контроля за работой учреждений и домоуправлений по выдаче карточек, начались различного рода злоупотребления, бесконтрольно работали продовольственные магазины. «Ошибочно выданные или обманно полученные карточки приводили к дополнительному расходованию продуктов питания, а в условиях осады города это равносильно удару в спину. Однако эгоисты, в худшем смысле этого слова, фабриковали ложные справки, мошеннически, где удавалось, получали дополнительные карточки. Пути к незаконному приобретению их изобретали самые различные. Некоторые управдомы в сговоре с дворниками выписывали карточки на вымышленных лиц; возвращаемые жильцами карточки на выбывших или умерших людей в ряде случаев присваивались нечестными работниками в домоуправлениях, на предприятиях. Они использовали каждое упущение управления по учету и выдаче продовольственных карточек... Карточка была дороже денег, дороже картин великих живописцев, дороже всех других шедевров искусства» (Павлов Д.В. «Ленинград в блокаде», Л., Лениздат, 1985 г., с. 107).

Кроме этого, карточки воровали работницы типографии, на которой они печатались. Все это заставило руководство Ленинграда во главе со Ждановым принять меры. Во-первых, выдача разовых талонов была запрещена. Во-вторых, карточки потребовали выдавать только после тщательной проверки первичных документов. В-третьих, было решено укрепить кадры работников по учету карточек "лучшими людьми" и коммунистами. С целью пресечь использование фальшивых карточек Ленинградский горисполком принял решение с 12 по 18 октября провести массовую перерегистрацию выданных продкарточек на октябрь. Злоумышленники подбирали бумагу, краски и каллиграфически, от руки изготовляли фальшивые карточки. В магазинах при тусклом освещении лампы или мерцающем свете коптилок часто трудно было отличить фальшивки от подлинников. Но людей катастрофически не хватало, поэтому мероприятие поручили проводить все тем же домоуправлениям и предприятиям, которые ранее эти карточки и выдали. В итоге на них просто ставили штамп "Перерегистрировано".

"Однако определенный результат это дало. В октябре было выдано на 97 тысяч карточек меньше, чем в предыдущем месяце. Но в эту цифру также входят погибшие в результате бомбардировок и артобстрелов, а также эвакуированные через Ладожское озеро. При общем числе выданных карточек по городу в 2,4 млн. штук, разница была не такая уж большая. Таким образом, ситуация в целом не изменилась". (Там же с.108).

В Ленинграде каждый день гремели взрывы и полыхали пожары, выли сирены воздушной тревоги. При утере карточек районные бюро должны были выдавать новые. Но "мода" на потерянные карточки стала расти, как снежный ком. "Спасаясь от обстрела, утерял", "Карточки остались в квартире, а дом разрушен", "Украли в суматохе" и т.п. – причины, которые указывали граждане в заявлениях. "Если в октябре районные бюро выдали взамен утерянных 4800 новых карточек, то в ноябре – уже около 13 000. В декабре предприимчивые питерцы "утеряли" уже 24 тысячи карточек. В итоге государство отреагировало тоже по-советски: повторную выдачу карточек просто запретили. Сделать это можно было лишь в редких случаях, да и то чуть ли не после личного приказа Жданова. Кроме того, вводилась практика прикрепления граждан к определенным магазинам, а на карточках появились дополнительные штампы типа «Продмаг №31» ". (Зефиров М.В. Дёгтев Д.М. «Всё для фронта? Как на самом деле ковалась победа», «АСТ Москва», 2009 г., с 330).

Конечно, все эти меры несколько сократили и усложнили незаконное получение карточек. Но наиболее предприимчивые люди за осенние месяцы успели создать некоторый запас продовольствия, который позволил многим из них не только пережить гибельную блокадную зиму, но и спекулировать продуктами питания на рынке. Так что больше всего пострадали как раз честные граждане, всецело доверившие свою судьбу государству.

На рынках цены на продукты держались высокие: молоко – 4 руб. литр, мясо – 26-28 руб., яйца – 15 руб., масло – 50 руб., но и за такие деньги его было не просто купить – выстраивались огромные очереди. Часто на базарах не было и овощей, даже картофеля и капусты. Строгие городские власти под давлением общественного мнения приказывали колхозникам установить "твердые цены" на продукты. Казалось, что скоро сбудется заветная мечта покупателя. Молоко отныне должно было стоить не более 2 руб. 50 коп., мясо – 18 руб. и т.д. Однако крестьяне отреагировали на это по-своему, – уничтожили продукты и попросту сбежали с базаров. В итоге рынки опустели, а торговля к августу 1941 г. продолжилась только ягодами и грибами, на которые твердых цен не установили. Молоко, яйца, масло и мясо практически исчезли полностью.

1 сентября постановлением правительства карточная система распределения продуктов была введена повсеместно. Правда, пока это касалось только хлеба, сахара и кондитерских изделий. Нормы и карточки на другие товары появились позднее. Все население делилось на две категории. В 1-ю вошли рабочие военной, нефтяной, металлургической, машиностроительной, химической промышленности, работники электростанций, железнодорожного и морского транспорта и др. Во 2-ю группу – рабочие и ИТР, служащие других отраслей промышленности и все остальные, не вошедшие в первую категорию. Им были установлены следующие дневные нормы отпуска хлеба и сахара:

Однако это же постановление разрешало местным властям параллельно с карточным распределением вести торговлю хлебом без карточек по повышенным ценам. Фактически карточная система сосуществовала параллельно с коммерческой торговлей. Насколько хлеб был политическим продуктом, говорят события осени 1943 г. В результате летних налетов Люфтваффе на города Поволжья, отправки зерна в освобожденные от немцев районы и плохого урожая, государству в ноябре почти повсеместно пришлось пойти на снижение норм выдачи хлеба по карточкам. В среднем – с 800 до 600 граммов в день для 1-й категории граждан.

В результате население стало проявлять массовое недовольство. По данным органов НКВД, в декабре имели место следующие высказывания граждан, подобные высказыванию механика летно-испытательной станции авиазавода №21 Кирясов: "Товарищ Сталин сказал, что войне скоро будет конец, так почему же убавляют нормы, значит, война будет продолжаться долго, народ и так голодает, а тут еще хлеб отнимают, многие люди будут пухнуть и умирать". Или сотрудницы планового отдела завода боеприпасов №558 Вагановой: "Вот тебе и победа, города опять отдаем, нормы на хлеб снизили, и скоро, по-видимому, давать не будут, значит, дела на фронте не из блестящих". (Там же с. 341).

В дальнейшем отказались и от регулирования цен на продукты на рынках. Это была крупная победа крестьян над советской властью! Недополученную же за последнее время прибыль колхозники просто заложили в цены, которые выросли в четыре-пять раз по сравнению с довоенными. Так, литр молока в октябре 1941 г. стоил уже 10 рублей вместо двух рублей в июне. Но и за таким дорогим продуктом теперь надо было стоять в очереди по 2-3 часа. В коммерческих магазинах пока тоже стояли большие очереди. Проанализировав ситуацию, вскоре государство решило, видимо, что у людей слишком много наличности. Поэтому 30 декабря 1941 г. был введен так называемый "военный налог", составлявший 12% от зарплаты.

"Впереди была зима, а между тем из-за нехватки рабочих рук в сельском хозяйстве убрать урожай 1941 г. не успели. Замаячила перспектива голода. Партийные власти решили бросить на уборку всех кого только можно. Так, Горьковский обком партии 26 сентября приказал «привлечь в порядке трудовой повинности для уборки сельскохозяйственных культур все трудоспособное сельское население, в том числе учащихся обоего пола, а также население городов и поселков городского типа, однако не в ущерб работе госучреждений и предприятий». Районные комитеты партии были обязаны разъяснить данное постановление населению и обеспечить его выход на уборку урожая". (Там же с. 334).

В конце 1941 г. были введены карточки на рыбу, крупы, мясо и макароны. Мяса, в среднем по стране, полагалось всего 1,2 кг на человека в месяц. Затем в 1942 г. во многих городах ввели нормирование на продажу населению керосина и соли. Нередко дефицит продуктов в магазинах объяснялся не только условиями военного времени, но и тем, что они по разным причинам не доходили до прилавков, а "чудесным образом" оказывались на рынках по баснословным ценам. Стоимость одной буханки сначала дошла до 200-250, а позднее и до 400 рублей! При этом зарплата квалифицированного рабочего на военном заводе составляла 800 рублей в месяц. Чуть больше – ставку в 1080 рублей – имели профессора. Но ведь существовали и совершенно мизерные оклады. Так, технички и гардеробщицы получали всего 100-130 рублей. В тоже время цена, к примеру, килограмма моркови на базарах в мае 1942 г. достигла почти 80 рублей!

Сотрудники милиции регулярно проводили оперативные мероприятия по изъятию спекулятивного хлеба, устанавливали пути его поступления на базары. Порой приходилось даже вести слежку за хлебными фургонами. Нехватка хлеба и другого продовольствия, безусловно, объяснялась не только его фактическим отсутствием. Хищения зерна происходили и на селе. "В некоторых колхозах администрация и прочие работники умудрялись расхищать по 50% урожая. При этом показатели урожайности искусственно занижались. Чем меньше указывалась урожайность с гектара, тем больше пшеницы было украдено… В ноябре 1943 г. был разоблачен колхоз им. 2-й пятилетки. Фактически отсыпая в "закрома Родины" только по 250-260 центнеров зерна, руководство вписывало в отчеты 400 центнеров. Базой «Заготзерно» выписывались фиктивные авансовые квитанции на приемку зерна… Рядовые колхозники, пухшие от голода, тащили поменьше, кто сколько мог. Но именно их чаше всего и ловили. Так, одна жительница города Лысково работала на складе зерна, перелопачивая пшеницу. Устав глядеть голодными глазами на это изобилие, она пришила к юбке два потайных кармана и выносила в них по нескольку щепоток зерна. Несчастная женщина была поймана и получила три года лишения свободы, несмотря на то, что на ее попечении находились трое малолетних детей". (Там же с. 336-337).

Несмотря на все принятые меры, избежать голода не удалось. Он, конечно, не везде имел трагические черты блокадного Ленинграда, но все же ощущался как в крупных городах, так и в сельской местности. В первую очередь люди недополучали хлеба, что усугублялось нехваткой и других продуктов. Постоянная нехватка продовольствия заставила горожан "по совместительству" стать крестьянами. Все газоны и клумбы возле домов весной 1942 г. были засеяны картошкой и капустой. Кто не успел захватить участок в городе, получал официально или занимал сам плантации в пригородах. Можно было также арендовать землю у граничащих с городом колхозов. Некоторые граждане нанимались в колхозы на сезонную работу за хлеб. В общем, выживали, как могли. Всё это, конечно, не могло не сказаться на здоровье людей…

Инфляция в годы войны достигла огромных масштабов. Об этом свидетельствует рост цен на основные продукты питания. Если в январе 1942 г. килограмм картофеля на рынках Горького в среднем стоил 1 руб. 60 коп., то через год – уже 12, а в январе 1943 г. – 40 руб.! Стоимость килограмма свежей капусты выросла с 3 руб. 70 коп. в январе 1941 г. до 20 рублей в январе 1942 г., а через год возросла еще вдвое. Лук подорожал с 3 руб. 50 коп. до соответственно – 14 и 78 рублей. Десяток яиц в январе 1941 г. в среднем стоил 16 руб., в январе 1942 г. – 52 руб., а в январе 1943 г. – уже 190 руб.! Но самым рекордным был рост цен на животное и растительное масло, молоко и мясо (руб./кг.):

Таким образом, наиболее высокие цены на продовольствие имели место в конце 1942 г. – начале 1943 г. Затем по некоторым товарам наметилось снижение, но по сравнению с началом войны рост цен все равно остался высоким. Больше всего поражает рост цен на сливочное масло и молоко, подорожавшие за указанный период в 14 раз! Впрочем, здесь были упомянуты только товары первой необходимости, а в дефиците были и многие другие. Например, шампанское к 1943 г. подорожало в среднем до 160 рублей за литр. Но самым дорогим продуктом, обогнавшим всех «конкурентов», конечно же, была водка. Стоимость одной бутылки на рынке к середине войны достигала астрономической суммы в 1000 рублей! То есть даже месячной зарплаты квалифицированного рабочего было недостаточно, чтобы купить ее. Но раз установилась такая цена, значит, был и спрос.

В дефиците были не только продукты питания – постоянно не хватало и промтоваров. Профессор Добротвор описывает интересный случай, увиденный им 3 июня 1942 г. в центре Горького: "Дикая картина около универмага. Там сегодня выдают шерстяную материю. Это зверинец спекулянтов всякого рода. Один купил отрез на костюм за 900 руб. и тут же продал за 3500 руб. Около магазина драка. 50 милиционеров, но не для порядка, а чтобы тоже получить материал. Вакханалия спекуляции и блата. Жутко честному человеку". («Забвению не подлежит. Страницы нижегородской 1941-1945 годы», Н. Новгород, 1995 г., с. 528).

Наиболее голодными в СССР стали 1944-1946 гг. Это потом в художественных фильмах и литературе весну победного 45-го года будут изображать оптимистическим и счастливым временем. Вот выдержки из писем учащихся Работкинского сельскохозяйственного техникума, о содержании которых стало известно даже на самом высшем уровне. В частности, информация дошла до заместителя председателя советского правительства Микояна А.И. Изголодавшиеся учащиеся писали:

"11.4.45 г. ...Начиная с 1 числа, в техникуме не давали ни разу хлеба, все студенты слегли, некоторые начали опухать. Занятия прекратились, но отпуска не дают. Все очень ослабли.
9.4.45 г. ...Совершенно ослабли. Вот уже 9 число, но нам хлеба еще не давали ни разу, не знаем когда будет. Да притом у нас нет ни картошки, ни денег, пришел «капут».
10.4.45 г. ...13 дней живем без хлеба. В нашей группе две девушки опухли. Дров в техникуме нет, воды тоже, в связи с этим завтрак бывает в обед – одна свеклина, а обед – в ужин, ужина совсем не бывает. В техникуме сейчас такой беспорядок, такое волнение, студенты вовсю бунтуют.
11.4.45 г. ...Хлеба не давали ни грамма с 1 апреля. Студенты даже не могут ходить, а лежат на постели еле живые. Сейчас мы не учимся и не работаем, сидим в своей комнате. Когда будут давать хлеб, неизвестно". (Зефиров М.В. Дёгтев Д.М. «Всё для фронта? Как на самом деле ковалась победа», «АСТ Москва», 2009 г., с 342).

1 декабря 1990 года, впервые после Великой Отечественной войны, в Ленинграде ввели талоны. Что такое продовольственные карточки, для чего была введена данная мера и грозит ли России вновь пережить талонную систему, - в нашем материале.

1. Что такое карточная система

Карточная система (талоны) — способ обеспечения населения товарами в условиях дефицита. При данной системе для приобретения товара нужно не только заплатить за него деньги, но и предъявить талон, дающий право на его приобретение. Кроме того, талоны устанавливают определенные нормы потребления товаров на человека в месяц.

Впервые в России продовольственные карточки были введены в 1916 году для преодоления продовольственного кризиса, вызванного Первой мировой войной. Карточная система была распространена в странах социалистического лагеря. Применялась она для борьбы с товарным дефицитом. При этом в странах капиталистического лагеря талоны служили формой поддержки социально незащищенных групп граждан.

2. Для чего она нужна

Карточная система широко применялась для борьбы с товарным дефицитом. Такие карточки, они же талоны, определяли норму потребления товаров на человека в месяц. Именно поэтому такая система также называлась нормированным распределением. Помимо продуктов, по талонам начали продавать также непродовольственные продукты, однако люди всё равно приобретали преимущественно продовольствие.

Как правило, талоны вручались по месту прописки в ЖЭК или в общежитии для студентов, по месту работы или в профкоме. Характерно, что изначально талоны вводились как элемент системы мотивации: отличившемуся сотруднику выдавали талон на покупку дефицитного товара - например, телевизора или женских сапог, - который редко появлялся на прилавках магазинов.

3. Когда в последний раз вводилась

1 декабря 1990 года - впервые после Великой Отечественной войны в Ленинграде - ввели талоны. Причиной возникновения карточной системы был дефицит товаров широкого потребления. Без талона купить данные товары было практически невозможно, так как в магазинах он появлялся крайне редко. Однако некоторые товары, производимые государством в избытке, продавались, как правило, без талонов, несмотря на то, что карточки на них выдавались. Примером тому может послужить продажа соли.

Всё закончилось в 1992 году в связи с "отпуском" цен, сократившим платёжеспособный спрос, и распространением свободной торговли, пришедшей после падения "железного занавеса".

4. В каких странах существует в наши дни

Для рыночной экономики, давно существующей в США, талоны имеют несколько другое значение. Как правило, это карточки на товары первой необходимости для социально незащищённых слоёв населения. Подобного рода товары выдаются либо совершенно бесплатно, либо по сниженным ценам.

Такой инструмент социальной поддержки уже давно существует для неимущих американских граждан. Вместе с тем, продуктовый талон в Штатах имеет современный вид: малоимущий гражданин получает пластиковую электронную карточку, которая ежемесячно пополняется из средств государства. Сумма ежемесячного платежа по данной социальной поддержке составляет в среднем 115 долларов на человека, а для семьи - 255 долларов.

5. Повторится ли в России сегодня

С вопросом, может ли карточная система вернуться в наши дни, мы обратились к советнику института современного развития, экономисту и политологу Никите Ивановичу Масленникову . И вот какой ответ получили:

"В одну воду дважды не входят. С учетом ошибок 1980-х - 1990-х годов, возвращение к данной практике не состоится. Тем не менее, нужно иметь в виду, что во многих станах мира такие инструменты существуют и успешно работают. Они, как правило, являются одной из форм поддержки уязвимых слоев населения. В США имеются уже несколько десятилетий так называемые продуктовые талоны.

У нас тоже существует проект внедрения такого инструмента. Он прописан достаточно подробно в стратегии развития сельского хозяйства до 2020 года. Были предприняты некоторые пилотные проекты в ряде регионов России, но пока как массовое явление, подобного рода вещи, как талоны, отсутствуют. Тем не менее, не исключаю, что их введение возможно.

Такого рода инструмент может представлять из себя пластиковую карточку, по которой можно будет в магазине получить дисконтно тот или иной продукт, который будет соответствовать законодательно установленному перечню. Но данные проекты не получили развития из-за нехватки средств в бюджете регионов. Для осуществления подобной программы потребуется политическое решение на уровне федеральных властей.

На сегодняшний день можно констатировать, что это, во-первых, не повторение опыта 1980-х-1990-х годов, а совершенно другая история. Это форма целевой поддержки социально-уязвимых групп. Во-вторых, уже наработаны нормальные технологии применения. В-третьих, имеются бюджетные ограничения, так как потребуются компенсации ритейлерам. В-четвертых, для применения такого инструмента в общероссийском масштабе необходимо волевое решение".

Подводя итог, эксперт ещё раз уточнил: в общем и целом, такая же ситуация, как и в "перестроечный" период, повториться вряд ли сможет. А вот система, уже давно и прочно существующая в США, вполне может претвориться в жизнь и в России.

Карточки отоваривали за деньги, иногда и без них. Они вводились по разным причинам: в годы войн и неурожая, для борьбы с дефицитом, а иногда карточки предназначались для правящей, элитарной части общества, чтобы сильные мира сего получали продукты по особым, щедрым нормам.
Карточная система не была уникальным открытием Советского Союза. Еще в Древнем Китае во время бедствий населению раздавались длинные веревки с императорской печатью, и продавец ловко отхватывал кусочек во время каждой покупки. Система «пайков» и распределения продуктов существовала в Месопотамии. Однако повсеместно карточки на продукты стали внедряться только в годы Первой мировой войны. Австро-Венгрия и Германия таким образом регулировали спрос на мясо, сахар, хлеб, керосин, Франция и Англия - на уголь и сахар. В России земские организации и органы местного самоуправления тоже вводили карточки, одним из самых дефицитных продуктов был сахар - его массово скупали для производства самогона, да и значительная часть Польши, где находились заводы по производству сахара, была оккупирована неприятелем.
В 1920 - 40-е годы карточки стали верными спутниками каждого жителя СССР. Из 73 лет советской власти 27 прошли при карточной системе
По всей стране карточки на хлебопродукты были введены к началу 1929 года. По первой категории снабжались рабочие «оборонки», транспорта и связи, инженерные работники, верхушка армии и флота. Им полагалось 800 г хлеба в день (членам семьи - по 400 г). Служащие относились ко второй категории и получали по 300 г хлеба в день (и по 300 г на иждивенцев). Третьей категории - безработным, инвалидам, пенсионерам - полагалось по 200 г. А вот «нетрудовые элементы»: торговцы, служители религиозных культов - карточек вообще не получали. Карточек лишали и всех домохозяек моложе 56 лет: чтобы получать продукты, они должны были устроиться на работу.

Талон «трудовой паек», 1920 год
Со временем карточки стали распространяться на мясо, масло, сахар и крупу. Сталин в письме Молотову излагал свои взгляды на рабочее снабжение: «Выделить на каждом предприятии ударников и снабжать их полностью и в первую очередь как продуктами питания и мануфактурой, так и жилищами, обеспечив им все права по страхованию полностью. Неударников разбить на две категории, на тех, которые работают на данном предприятии не меньше года, и тех, которые работают меньше года, причем снабжать первых продуктами и жилищами во вторую очередь и в полной мере, вторых - в третью очередь и по урезанной норме. На счет страхования от болезни и т. д. повести с ними примерно такой разговор: ты работаешь на предприятии меньше года, ты изволишь «летать», - изволь-ка получать в случае болезни не полную зарплату, а, скажем, 2/3, а те, которые работают не меньше года, пусть получают полную зарплату».
«Нетрудовые элементы»: торговцы, служители культов - карточек не получали
Окончательно карточки укоренились на всем пространстве СССР к 1931 году, когда вышло постановление «О введении единой системы снабжения трудящихся по заборным книжкам». Создание колхозов, массовый голод начала 30-х годов, строительство огромных предприятий стали для страны серьезным испытанием. Но уже после первой пятилетки положение нормализовалось. 1 января 1935 года карточки были отменены, население стало покупать товары в открытой торговле. Но, к сожалению, производство продуктов не стало больше, количество товаров не увеличилось. Провизию буквально негде было купить. Так что карточная система продолжала существовать вплоть до войны в скрытом виде. Так, в магазинах отпускали нормированное количество продуктов «в одни руки», появились гигантские очереди, население стали прикреплять к магазинам и т. д.


Карточка на хлеб. Саратов, 1942 год
С началом Великой Отечественной войны централизованное карточное распределение вводится вновь. 16 июля 1941 года появляется приказ Наркомата торговли «О введение карточек на некоторые продовольственные и промышленные товары в городах Москве, Ленинграде и в отдельных городах Московской и Ленинградской областей». Продовольственные и промтоварные карточки отныне распространялись на хлеб, крупу, сахар, кондитерские изделия, масло, обувь, ткани, швейные изделия. К ноябрю 1942 года они циркулировали уже в 58 крупных городах страны.
Метр ткани «стоил» 10 купонов, пара обуви - 30, полотенце - 5
Рабочие, в зависимости от категории, получали 600 - 800 г хлеба в день, служащие - 400 - 500. Впрочем, в блокадном Ленинграде в самый голодный месяц - ноябрь 1941 года - нормы были урезаны до 250 г по рабочей карточке и до 125 г по всем прочим.


Карточка на хлеб. Ленинград, 1941 год
Промтовары тоже отпускались по специальным купонам. Рабочим полагались 125 купонов в месяц, служащим - 100, детям и иждивенцам - 80. 5 купонов давали право на приобретение полотенца, 30 - пары обуви, 80 - шерстяного костюма. При этом карточки и купоны были лишь документами, разрешавшими приобретение товаров по фиксированным ценам. За сами товары надо было платить «живыми» рублями.


Карточка на сухой паек, лит. «А». Москва, 1947 год
К 1943 году широкое распространение получило «литерное снабжение» по трем категориям - «А», «Б» и «В». В «литерных столовых» питались чиновники, журналисты, партийный актив, руководство силовых органов, что позволяло им, кроме горячего, получать дополнительно 200 г хлеба в день. На сельское население, кроме интеллигенции и эвакуированных, карточки не распространялись. Деревенские жители в основном снабжались талонами либо получали зерно натурой. Всего к концу войны на государственном снабжении находилось 75 - 77 млн человек.
Последняя в СССР волна нормированного распределения началась в 1983 году
Последняя в СССР волна нормированного распределения началась в 1983 году с введения талонной системы, суть которой заключалась в том, что для покупки дефицитного товара необходимо было не только заплатить деньги, но и передать особый талон, разрешающий покупку данного товара.


В магазине. Москва, 1990 год
Первоначально талоны выдавались на некоторые дефицитные товары народного потребления, однако впоследствии были внедрены и на многие продукты питания, и некоторые иные товары (табак, водка, колбаса, мыло, чай, крупы, соль, сахар, в некоторых случаях хлеб, майонез, стиральный порошок, женское белье и т. д.). На практике зачастую не удавалось использовать талоны, так как соответствующих товаров в магазинах не было.


Карта талонов на табачные изделия для Москвы начала 1990-х годов
Талонная система стала сходить на нет в начале 1990-х в связи с ростом цен, инфляцией (что сократило платежеспособный спрос) и распространением свободной торговли (что сократило дефицит). Однако на ряд товаров талоны сохранялись до 1993 года.